Танцевальная акварель

9 марта 2010 / Старикова Лидия Владимировна / Южноуральская панорама

Ирина САРАМЕТОВА, заслуженная артистка России, в Международный женский день 8 Марта отмечает свой юбилей. В ее честь 10 марта в Челябинском государственном академическом театре оперы и балета имени Глинки дают спектакль «Ромео и Джульетта» на музыку Сергея Прокофьева. Ведь начиная с шестидесятых ведущая балерина челябинского балета носила негласный титул лучшей Джульетты. Увидевший Джульетту-Сараметову на гастролях в Москве знаменитый Марис Лиепа заметил, что артистка молода, талантлива, обаятельна и что он с удовольствием станцевал бы с такой Джульеттой партию Ромео. В музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко челябинскую труппу зрители принимали стоя. Пресса писала о виртуозной технике Ирины Сараметовой, о том, что ее игру, сотканную из полутонов, можно назвать акварельной. Двадцать с лишним лет Ирина Сараметова была украшением балетной сцены нашего театра. Сегодня ее украшают ученики педагога Сараметовой, которая и в этом виде искусства занимает ведущую позицию. Ирина Джамильевна не скрывает своего возраста, но признается, что не чувствует его.

— Совсем, совсем? — спрашиваю гостью.

— Разве что в прошлом году, когда опаздывая на репетицию, решила подъехать на маршрутке. Произошла жуткая авария. Но когда после всего пережитого приехала в театр, вся в шрамах и швах, с «ошейником» из-за поврежденного позвоночника и ребята так тепло меня встретили, что я сказала себе: похоже, еще рано думать о за-служенном безделье. Слезы текли сами, жгли швы, которые еще толком не зажили. Но было нечто, что помогло снова встать на ноги. Это нечто — сознание собственной нужности.

— Ирина Джамильевна, вы потомственная балерина?

— Я? Что вы… Это случайность, судьба. Мама растила меня одна Она после войны потеряла слух и понимала людей по губам. Мы жили в Средней Азии, хотя мама с Урала. И когда у родителей что-то не сложилось в отношениях, она приехала в Челябинск в надежде найти хоть каких-то родственников. И мы их нашли, нас приютили. Но где маме было работать без слуха? Не было жилья, надо было меня кормить и учить. И она везде писала, просила помощи. Очень горевала, что придется отдавать дочку в ремесленное училище, где дети на гос-обеспечении. В этой переписке, однако, нашелся какой-то добрый человек, который написал маме: «В Пермском хореографическом училище, это недалеко от вашего города, есть интернат. Попробуйте устроить туда девочку, если у нее есть хоть какие-то способности».

Мама написала письмо в Пермь, описала бедственную ситуацию и получила ответ от секретаря директора Веры Александровны Балясниковой, которая очень чутко отнеслась к неожиданной просьбе из Челябинска. Понимая, что денег у мамы нет, она сообщила, что пермский театр скоро прибудет на гастроли в Челябинск, где дочку можно показать балерине и педагогу Софье Михайловне Тулубьевой, которая будет жить в гостинице «Южный Урал». Мама так и сделала.

И Софья Михайловна, ленинградка, выпускница вагановской школы, ведущая балерина и педагог, проявила ко мне невероятную внимательность. Проверила гибкость, слух. Я же не имела представления о том, что такое хореография, думала, что это цирк… В общем, Софья Михайловна вынесла вердикт «годишься» и написала письмо в училище, где рекомендовала меня к поступлению.

— Судьба была решена?

— Если бы. Нужны были деньги на билеты, а их не было. И вы не поверите, действительно перст судьбы — мама выиграла по облигации сталинского займа 500 рублей. Я, правда, пробовала уговорить ее купить мне велосипед — это была моя мечта, но мама все же не поддалась на мои слезы. Тем более, что Софья Михайловна пообещала пустить нас на квартиру на время поступления. Это все было невероятно. В училище, куда мы пришли с мамой, нас спросили, где мы устроились, где собираемся ночевать. Мама объяснила, что денег у нас нет, а Софью Михайловну стеснять неудобно. И можете себе представить, нам выделили кабинет завуча, поставили две кровати, где мы и устроились. Училась я хорошо, очень тосковала по маме, которая не имела возможности даже брать меня на лето. В такие времена руководство отправляло меня на все три смены в свой пионерлагерь.

— Начали танцевать в Перми?

— Да, на сцене училища, где мне рано начали давать ведущие партии: в истории училища я первая Сванильда в балете «Коппелия», который ставили на меня. Потом были маленькие роли в Пермском театре. Запомнилась удивительная атмосфера — прекрасные педагоги, почти все из блокадного Ленинграда. Они нас жалели, подкармливали, учили манерам, приглашали в гости к себе домой. Меня даже хотели удочерить, но я ни за что не соглашалась. Всегда говорила: у меня же есть мама.

— В Челябинск попали по распределению?

— Да, хотя подписала я распределение в Пермь. Но дело в том, что в Челябинске открылся новый оперный театр, и Софья Михайловна Тулубьева поехала сюда работать педагогом. Естественно, она забрала с собой и своих лучших учениц.

— И ваша первая роль на нашей сцене?

— Мария в «Бахчисарайском фонтане». А вообще, я станцевала в Челябинске все, что можно, — наш балет в те годы был очень сильным, здесь было много талантливых балерин и танцовщиков. У меня были опытнейшие и замечательные партнеры: Владимир Постников, Владимир Нарский, Юрий Сидоров, Михаил Щукин. Дебют ознаменовался запоминающимся событием: на спектакль пришел Махмуд Эсамбаев, гастролировавший в Челябинске. И вдруг, когда мы уже выходили на поклоны, вижу: по проходу к сцене в огромной папахе двигается грациозная фигура — это же был бог танца. Аплодирует и, вижу по губам, говорит «Браво! Браво!» Потом зашел за кулисы, похвалил. Вообще в театре был в мое время прекрасный репертуар: «Спартак», «Маскарад», «Барышня и хулиган», «Золушка», «Ромео и Джульетта» — и везде я танцевала ведущие партии.

Я была счастлива. Еще и тем, что наконец-то мы с мамой получили однокомнатную квартиру. В театре тогда была хорошая атмосфера. Ведущие артисты помогали молодым, начинающим. По крайней мере так было со мной. Помню, мне сделал какое-то замечание главный дирижер Исидор Аркадьевич Зак, а я и представления не имела, кто он. Взвилась: «А какое вы име-ете право делать мне замечания?» Исидор Аркадьевич засмеялся: «И правда, кто я, чтобы делать замечания?» Когда мне объяснили, кто такой Зак, я жутко испугалась. Но он, увидев меня, всегда смеялся…

— Тяжело расставаться со сценой?

— Я понимала, что однажды это случится, поэтому поступила в ГИТИС, и мне крупно повезло: я училась педагогическому мастерству у легендарной Раисы Степановны Стручковой. Получила настоящую школу, которая помогает в профессии педагога-репетитора. Со сценой я еще долго не расставалась — меня постоянно просили, если была необходимость, станцевать в спектакле.

— Ирина Джамильевна, что для вас театр?

— Это моя жизнь. Я ее люблю и она, слава богу, продолжается.

Постоянная ссылка на материал:
http://www.up74.ru/rubricks/obshhestvo/2010/mart-10/tancevalnaja-akvarel/